События военных лет уходят все дальше и дальше. Год от года подрастают поколения детей и молодежи, знающие о них все меньше. Информационно-библиографический отдел центральной библиотеки им. Г.Н. Айги города Шумерля продолжает сбор материалов для информационно-аналитического альбома «Бессмертный полк» об участниках Великой Отечественной войны – наших земляках (уроженцах и жителях г. Шумерли).

В рамках поисково-исследовательской работы библиографы провели урок памяти с учащимися школы №1. Ученик 7 «б» класса Михаил Будников рассказал о поисковых сайтах, по которым можно найти информацию о фронтовиках. Михаил одним из первых представил в библиотеку информацию о своих прадедах Михаиле Васильевиче Будникове, Иване Степановиче Долгове, Петре Егоровиче Ильдерове.

Несколько коротких выдержек из исследовательской работы

Михаил Васильевич Будников родился 19.03.1922 г. в селе Медяна Пильнинского района Горьковской области в семье торговца-единоличника Василия Наумовича (он погиб под Великими Луками в феврале 1942 года) и домохозяйки Фёклы Павловны Будниковых. Был старшим ребёнком из четырёх детей. После окончания 4 классов и затем, по достижении совершеннолетия Михаил работал слесарем в Дзержинске на военном заводе. Когда началась война, он взял расчёт. Как передового рабочего, его вызвал директор завода и предложил остаться. Но Михаил всё-таки уехал к себе в село и оттуда был взят на фронт в августе 1941 года. Сначала служил миномётчиком на Дальнем Востоке, в июне 1942 года его дивизию в эшелонах перебросили через всю страну на Волгу, под Котельниково. Когда переправились через Волгу, прошёл слух, что командир дивизии застрелился. Дивизия попала в окружение и начала рассеиваться. Михаил примкнул к группе солдат (около полувзвода) и к их командиру – лейтенанту. Тот предложил подождать хоть какого-нибудь приказа. Чудом спаслись от колонны вражеских танков. Провели сутки, лёжа на одном из курганов. Видели, как по Волге прибывали суда с матросским десантом. Матросы цепями шли на Котельниково, захваченное румынами. Все десантники полегли под огнём крупнокалиберных миномётов. Вслед за тем прибыл второй десант, потом третий. Погибли все. Вся береговая полоса, примыкавшая к городу, была покрыта телами в чёрной матросской форме. Утром лейтенант увёл солдат в степь. В тех краях воевали не только немцы и румыны, а ещё и венгры и итальянцы. Немцы в то время прочёсывали местность и выгоняли найденных красноармейцев на шоссейную дорогу, в колонну к военнопленным, и угоняли в лагерь. Такая же участь постигла и группу под командованием лейтенанта. Лагерь, численностью в 10 000 человек, расположился под открытым небом, рядом было неубранное свекольное поле. Пленные по два-три человека отпрашивались у часовых сбегать на поле, собрать свёклы. Так отпросились и Михаил Васильевич с одним пленным москвичом Василием. И в момент, когда часовой не наблюдал за ними, убежали. В степи они встретили мужчину в добротном синем комбинезоне и в хороших ботинках. Он сказал, что он – тракторист и пашет неподалёку землю. Михаил и Василий были молоды и не догадались, что тракториста в степи быть не может, время – середина лета. Остановились в каком-то хуторе и забежали в разные дома. Михаил Васильевич попал в хату к бабке и деду. Они его усадили за стол и налили щей, как вдруг в хату вошёл немецкий солдат с винтовкой и уставился на Михаила Васильевича. «Сын, сын» – сказала старуха и погладила Михаил по голове. А москвичу спастись не удалось: его немец поставил к кирпичной стене амбара у соседней хаты и расстрелял; это видел Михаил в окно. Михаил Васильевич, уйдя вечером от спасших ему жизнь стариков, начал скитаться по Украине, и во время этих скитаний был пленён итальянцами. В отличие от зверствовавших румын и венгров, итальянцы обращались с пленными довольно вежливо (однажды даже водили на стадион, на футбольный матч), а через месяц, утром, вдруг открыли ворота лагеря, раздали всем по булке белого хлеба и кружке кофе. И по неизвестным причинам выпустили на волю. Но вскоре Михаил Васильевич был схвачен немцами и посажен к другим пленным в деревенский клуб, служивший немцам тюрьмой. Ночью Михаил Васильевич, проверяя заделанные железными прутьями окошки, нашёл выход: один вертикальный прут поднимался. Вылез первый пленный, второй и наконец, выпрыгнул, присел на землю Михаил и услышал, как около него кто-то дышит… Михаил Васильевич обомлел, подумал немец-часовой это, но испуг был напрасным, – в кустах был телёнок. Зиму 1942 года Будников провёл на украинском хуторе в какой-то семье. Из тех месяцев ему запомнилось, то, как он с сыновьями хозяев ездил за мукой на железную дорогу, – там разбомбило эшелон с продуктами. Весной 1943 те сыновья собрались на заработки в Германию и звали Михаила, но он наотрез отказался. Вскоре Михаил Васильевич ушёл с хутора, на дорогу хозяйка дала ему бутылку самогона, шмат сала, сахару и хлеба.  Забрёл он в какое-то село, на дворе уже был поздний вечер. Будников решил зайти переночевать к кому-нибудь, и постучался в крайнюю неказистую хатку. Девушки в украинских костюмах, вышедшие из-за угла этой избы сказали: «Заходь, хлопець!», и Михаил Васильевич зашёл. За столом сидели и пили полицаи и немецкие офицеры. «О, рус!» – удивился один из офицеров и приказал обыскать солдата. Выложив на стол продукты, старший полицай приказал одному из подчинённых: «Грицько, йди, розстриляй його!». Грицко, не торопясь взял винтовку, вывел из стойла лошадь, сел на неё и повёл Михаила Васильевича впереди себя по дороге. Шли с полчаса. Михаил решил оглянуться и увидел, что за ним никого нет. Удачно перейдя линию фронта и дойдя до Ростовской области, Михаил Васильевич явился в особый отдел и всё рассказал офицерам. Они послали запросы в Медяну и в Пильну для подтверждения личности, а Михаил Васильевич в это время, около двух недель «жил» в особом отделе: спал на полу на чьей-то старой шинели, днём отпускали ненадолго походить по городу, спросить хлеба. Получив положительный ответ, Михаила отправили также воевать миномётчиком. 27 ноября 1944 года немецкий снайпер прострелил ему руку, и Михаил Васильевич несколько месяцев лечился в Тбилиси. После излечения ему присвоили звание старшего сержанта и назначили командиром миномётного, затем командиром отделения и противотанкового расчёта. Михаил Васильевич дошёл до Кёнигсберга…  Последний бой он принял 7 мая, за сутки до Победы. Тогда, на песчаной морской косе под Пилау, в течение 3-х часов полегла советская дивизия, (ок.10 000 человек) а лес, в котором шёл бой, превратился в щепки. О Дне Победы Михаил вспоминал так: «Утром 8 мая ко мне подошёл один «старик» из моего расчёта, лет тридцати, и сказал: «Товарищ старший сержант, говорят, война закончилась!» А я ему: «Не смей это кому сказать, сам знаешь, что бывает за распространение ложных слухов!». Ночью мы услышали салют».  Михаил Васильевич за проявленные в боях бесстрашие и мужество награжден Орденом Красной Звезды, Орденом Славы III степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». После войны Михаил Васильевич Будников работал слесарем в ГСКБ. В этом конструкторском бюро он показал себя хорошим рационализатором. Потом, за многолетний труд он получил Орден «Знак Почёта».

Иван Степанович Долгов родился 18.08.1927 г. в селе Наваты Пильнинского района Горьковской области в мордовской семье у Степана Терентьевича (он погиб в сентябре 1941 года) и Марии Васильевны Долговых. Был третьим ребёнком из семи; в детстве переболел оспой. К тому времени, когда началась война, Иван окончил 5 классов Наватской средней школы. Отец, дядя и старшие братья ушли на фронт, и Иван с 14 лет стал старшим мужчиной в доме. Наряду со стариками и с матерью он трудился в колхозе, а в ноябре 1944 года призвали и его. До июня 1945 года, Иван Степанович учился на Гороховецком артиллерийском полигоне и служил в запасе. Потом, почти месяц (с 8 августа по 3 сентября) воевал против Японии. Тогда он в составе своего артиллерийского расчёта 122 мм пушки освобождал Корею. После капитуляции «страны восходящего солнца» воинские части не расформировывали – ожидали войны с Америкой. За время послевоенной службы Ивану было присвоено звание «гвардии младший сержант артиллерии». Иван Степанович был награждён медалями «За победу над Японией», «За освобождение Кореи» и множеством юбилейных. После войны работал сварщиком на комбинате автофургонов.

Пётр Егорович Ильдеров родился 6 июля 1923 года в деревне Нагорное Ядринского района Чувашской АССР в семье участника I мировой и гражданской войн, бригадира колхоза Егора Николаевича (он погиб в июле 1944 года в Молдавии) и домохозяйки Марины Павловны Ильдеровых.

После окончания 7 классов деревенской школы поступил в Ядринское педагогическое училище. В 1939 году Пётр взят в разведшколу. Причинами этого, видимо, были его «арийская» внешность и то, что его дед был поволжским немцем. О своей деятельности Пётр никогда не рассказывал, говорил, что дал подписку о молчании на 70 лет. Два месяца, с июля по сентябрь 1941 Пётр Егорович воевал на Киевском направлении Юго-Западного фронта, но 1 сентября под Киевом был тяжело ранен в локоть правой руки и до 6 февраля 1942 года лечился в эвакогоспитале №316 в Саратове. После, почти целый год Ильдеров провёл в Военно-Пехотном училище в городе Куйбышеве. Но в декабре 1942 года Пётр Егорович с несколькими курсантами добровольно уезжает из училища на фронт, аргументируя это устаревшей системой обучения (например, рытью окопов-ячеек, когда у немцев были траншеи, или уроки кавалерии в век танков, самолётов и пулемётов!). На передовой он в звании командира взвода защищал Сталинград, потом – бои под Белгородом. Как потом вспоминал сам Пётр: «С весны до лета не прекращались работы по сооружению обороны, – мы копали и строили блиндажи, огневые позиции, землянки, траншеи, ходы сообщения и траншеи в полный рост, по дну которых можно было свободно прокатить станковый пулемёт «Максим». Все роды войск зарывались в землю. Мы все готовились к смертельной схватке». 5 июля рота капитана Процана, в составе которой воевал Пётр Егорович, отбила тщательно спланированное немецкое наступление под Белгородом, у разъезда Белая Крейда, рядом с элеваторами.  «Не видно восходящее солнце за тучей пыли и дыма, сажи и копоти, земли и песка. Горят нескошенные травы, кусты и деревья. С хлебного поля тянет горелым запахом пшеницы. К двухчасовому урагану и вою, визгу снарядов и мин слышится урчание моторов самолётов, танков и самоходок. Казалось, здесь ничего не могло остаться живым… Артиллеристы, петеэровцы, пулемётчики из последних сил сдерживали натиск эсэсовских дивизий. Из расчёта в расчёт передали: на наш полк наступает 14 пехотных батальонов и 4 танковых. Но ничто не могло сломить стойкость гвардейцев! То тут, то там перед насыпью подрываясь на минах, от противотанковых гранат, орудий и бронебойщиков горели танки врага. Только за 5 июля пехотинцами нашего полка было сожжено 23 танка». «Всё же после семичасового боя правее элеваторов «Тигры» и «Пантеры» смогли прорваться через нашу пехоту. Но наши артиллеристы вступили с танками в схватку и остановили их. Атаки пьяной и озверелой гитлеровской солдатни теперь натыкались на огонь наших пулемётов и автоматов. Ни в одном из других боёв на войне я больше не видел столько трупов в мышиной форме, лежащих горой друг на друге. После короткой передышки уже под утро и небольшого утоления жажды водой, мы без конца прошивали предрассветную темноту разрывными пулями. Духота и тошнотный запах тротила и фосфора были противнее всего...». А следующий день, 6 июля, день своего двадцатилетия, Пётр вспоминал так: «Подымалась кровавая заря 6 июля. Не за смерть, за жизнь вновь разгорелся бой. По 6-8 раз лавиной шли фрицы, сея на нас свинцовый дождь. Но сотни и сотни гитлеровцев нашли здесь себе гибель, у Белой Крейды. Да и наши ряды сильно поредели – здесь полегли и мои одноклассники по училищу, старые друзья-курсанты сержанты Сидоров, Попов, Гиттерман, Мерзликин, Ефремов… Более тридцати дней шли потом здесь кровопролитные бои. По приказу Верховного Главнокомандующего в честь войск, участвовавших в этих освободительных боях Белгорода, 5 августа 1943 года в Москве был впервые дан Салют. А меня представили к медали «За Отвагу», которую я вскоре получил»… Далее он со своей ротой форсировал реки Висла, Одер. Войну закончил в поврежденной Германии. За проявленные в тех боях мужество и стойкость Петр Егорович Ильдеров награжден орденом Отечественной войны I степени, медалями «За Отвагу, «За оборону Сталинграда. После войны Пётр Ильдеров много лет скромно прослужил художником-оформителем в Шумерлинском леспромхозе.

Имена прадедов Михаила Будникова - Михаила Васильевича Будникова, Ивана Степановича Долгова, Петра Егоровича Ильдерова внесены в книгу Астёвём – Память.

Уважаемые читатели! Просим Вас предоставить нам имеющуюся в ваших семейных архивах информацию о фронтовиках-шумерлинцах!